В Повести временных лет под 1024 и 1071 годом сохранилась записи о народных волнениях, возникших вследствие голода и возглавляемым волхвами.
В 1024 году, говорит летописец, восстали в Суздале волхвы, «избиваху старую чадь, по дьяволю наученью и бесованью, глаголюще, яко си держать гобино» (древнерусск. «изоблилие«, «богатсво«, «урожай» ).
Аналогичное волнение, подавленное воеводой князя Святослава Ярославича, Яном Вышатичем, произошло среди язычников в 1071 г. О нем в летописи сообщается так: «Однажды во время неурожая в Ростовской области явились два волхва из Ярославля, говоря, что «мы знаем, кто запасы держит». И отправились они по Волге и куда ни придут в погост, тут и называли знатных жен, говоря, что та жито прячет, а та — мед, а та — рыбу, а та — меха. И приводили к ним сестер своих, матерей и жен своих. Волхвы же, мороча людей, прорезали за плечами и вынимали оттуда либо жито, либо рыбу и убивали многих жен, а имущество их забирали себе. И пришли на Белоозеро, и было с ними людей 300«.
Когда волхвы были схвачены у Белоозера, на вопрос Яна о причинах убийств, волхвы отвечали, что убитые женщины производили голод: «Они держат изобилие. И если изобьем их — будеть гобино. А если хочешь, то перед тобою вымем у них жито, ли рыбу,или что другое. Ян же отвечал: Истинно, ложь это!». Такой ответ вполне соответсвует взглядам тогдашнего общества, что все благостные явления и бедствия производятся волшебными воздействиями вещих людей. Осюда вернейшим средством прекратить засуху и неурожай, эпидемию смертельной болезни, по понятиям того времени — было истребление ведьмы или колдуна, наславшего на селение это несчастие.
Тот способ, которым волхвы освобождали «гобино«, по замечанию этнографа П.И. Мельникова-Печерского («Очерки мордвы«, 1876), находит аналогии в мордовской (финно-угорской обрядности). Это говорит в пользу того, что волхвы и ведомые ими толпы, имели какое-то отношение к финнской народности меря, которая к концу XI века видимо настолько сильно была ассимилирована славянами, что не отличается летописцем от прочих славян и руси.
В подтверждение своих слов Мельников-Печерский ссылается на описание обряда жертвоприношения у мордвы. Для сбора пожертвований по случаю общего моления, в мордовском селении выбирались особые люди. Когда сборщики входили в дом и ставали на пороге, старшая замужняя женщина брала обеими руками за тесемки мешок с мукой, закидывала его через голову назад на голые свои плечи и, не оглядываясь, ибо не должно было женщинам видеть в лицо сборщиков, пятилась задом к дверям. Когда таким образом она подходила к сборщикам, один из них, взяв в одну руку мешок, другою рукой пять раз слегка колол подошедшую в обнаженные плечи и спину, читая молитву, обращенную к богам, а потом перерезывал тесемки; мешок падал в парку, а концы тесемок оставались в руках женщины. Приняв назначенные для жертвоприношения припасы, сборщики уходили, не затворяя ни дверей избы, ни ворота, складывали все полученное на воз и отправлялись в следующий дом.
Мы видим в данном случае, что обряд «освобождения гобино (изобилия)» был повседневным моментом жертвоприношения, в котором разящие удары ножа заменялись имитацией. В событиях 1024 и 1071 г., когда речь шла не о простом пожелании доброго урожая, а спасении от голода, требовались настоящие, кровавые жертвы. И эта кровавая практика «поиска гобино» была узаконена местным языческим обычаем. Родители и мужья, судя по летописи, часто сами добровольно приводили волхвам своих женщин («И приводили к ним сестер своих, матерей и жен своих»
.
http://ancient.rossistoria.ru/